Кучно идет. Уж на что я не люблю читать левацких публицистов, но даже мне попалось несколько текстов со следующей идейкой: в мире все наши друзья - это левые, то бишь, марксисты, а враги - наоборот. Якобы об этом можно судить по списку лидеров государств, которые едут на юбилейный Парад Победы. Особенно усердствует З. Прилепин. Он уже вроде несколько «творений» в тему написал. На самом деле это, конечно, полная чушь. У нас, безусловно, есть друзья среди левых, но и среди правых. И наоборот. Вспомним хотя бы захохлятских немецких, шведских и испанских социал-демократов. И троцкистов из американской демпартии. Впрочем, не буду слишком загружать. На эту тему великолепно высказался великий поэт-фронтовик Борис Слуцкий.
Баллада о догматике.
Немецкий пролетарий не должон!
- Майор Петров, немецким войском битый,
ошеломлен, сбит с толку, поражен
неправильным развитием событий. Гоним вдоль родины, как желтый лист,
гоним вдоль осени, под пулеметным свистом
майор кричал, что рурский металлист
не враг, а друг уральским металлистам. Но рурский пролетарий сало жрал,
а также яйки, млеко, масло,
и что-то в нем, по-видимому, погасло,
он знать не знал про классы и Урал. — По Ленину не так идти должно!-
Но войско перед немцем отходило,
раскручивалось страшное кино,
по Ленину пока не выходило. По Ленину, по всем его томам,
по тридцати томам его собрания.
Хоть Ленин — ум и всем пример умам
и разобрался в том, что было ранее. Когда же изменились времена
и мы — наперли весело и споро,
майор Петров решил: теперь война
пойдет по Ленину и по майору. Все это было в марте, и снежок
выдерживал свободно полоз санный.
Майор Петров, словно Иван Сусанин,
свершил диалектический прыжок. Он на санях сам-друг легко догнал
колонну отступающих баварцев.
Он думал объяснить им, дать сигнал,
он думал их уговорить сдаваться. Язык противника не знал совсем
майор Петров, хоть много раз пытался.
Но слово «класс» - оно понятно всем,
и слово «Маркс», и слово «пролетарий». Когда с него снимали сапоги,
не спрашивая соцпроисхождения,
когда без спешки и без снисхождения
ему прикладом вышибли мозги,
в сознании угаснувшем его,
несчастного догматика Петрова,
не отразилось ровно ничего.
И если бы воскрес он — начал снова.
