08.09
День рождения я в этом году встретил на Афоне. Тем более что он на сей раз совпал с Пасхой. Все было как положено. Ночная служба с последующим всеобщим братанием, легкое ночное - куском кулича и пасхальным яичком - разговение, утром - праздничный завтрак. Да, еще соседи по келье хором спели мне «Многую лету». Директор подмосковного завода, морской фрахтовщик из Лондона, бизнесмен из Москвы, юрист из Оренбурга и неизвестно кто (о себе ничего не стал рассказывать) из Белгорода. Хороша компания? А келья наша была еще лучше. Ее в переполненном на Пасху монастыре прямо в коридоре отгородили при помощи пары старых шкафов. Там представители различных российских сословий дружно и весело прожили несколько дней. Вплоть до Пасхи-Дня рождения. На который у нас были, как водится, наполеоновские планы. Правда, их чуть было не разрушила трудотерапия. Дело в том, что в афонских монастырях живут бесплатно, но, если попросили помочь какой-либо работой, - отказывать не принято. А тут как раз попросили. Поносить пару часов освободившиеся после отъезда основной массы паломников кровати. Пришлось применить дипломатию. И смиренно поставить добрейшего Брата П. перед дилеммой: либо мы работаем и не отмечаем День Рождения, который так хотелось отметить на Святой Горе, или отмечаем. Все на усмотрение монашеского начальства. Добрейший Брат, конечно, отпустил, но посоветовал не пить слишком много «соленой воды».
В монастыре употребление спиртных напитков, даже в праздник, не поощряется, поэтому мы на пароме отправились в Дафну - местную морскую гавань, где есть заведения общепита. Впрочем, там тоже спиртного не подают. По крайней мере, официально. Но неофициально, и хорошим (своим) людям могут и налить. К счастью, один мой друг принадлежал к числу последних.
Застолье получилось великолепным. Стол на берегу моря, прекрасное вино, душевная компания, простые (по-афонски, без мяса) , не очень разнообразные, но необыкновенно вкусные закуски. И тосты. Сразу договорились, что они будут без политики, все-таки разные страны. Да и взгляды на многие вещи отличаются. Но мой о том что нам - православным народам - надо смыкаться плечами потому хотя бы, что мы - очень уж небольшой кусочек огромного мира, прошел «на ура». Честное слово, когда речь идет о главном, все наносное, сиюминутное для русских, украинцев, грузинов отваливается как ненужная шелуха.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается и к вечеру пришлось возвращаться в монастырь на ночлег. А это километров пять по горной тропе над берегом моря. Виды невероятные!
В дорогу, конечно, взяли...И в самых живописных местах ещё пару раз останавливались...Вы спросите, а при чем здесь «казачья лезгинка»? Да ни при чем. Просто компания у нас, как я уже говорил, подобралась интернациональная. Русско-украинско-кавказская. И кто бы мог подумать, что у хохла Димы отец оказался из Терских Казаков! А у него (отца), как он рассказал, была любимая песня - эта самая лезгинка, которую Дима и предложил нам в дороге хором спеть. И тут случилось почти невероятное. Ну, ни в одном месте я не казак! И в роду у меня казаков не было, тем более терских. Но вдруг выяснилось, что песню «Ой-ся ты, ой-ся, ты меня не бойся...» я знаю наизусть. Все куплеты! И все мои спутники ее знали! И разносилась она над безлюдной красой! Раз тридцать исполняли ее «на бис»! Никто этого, впрочем, не просил, но мы люди скромные. Нас и просить не надо было.
А потом мы встретили белоруса. Типичного. Они почти все как примерные советские пионеры-ботаники. Очень добрые и хорошие люди. А этот был просто классический белорус. Чисто выбритый, в пиджачке и туфлях на горной тропе. Разве что без галстука. Замечательные люди! А тут четыре веселых бородача (на Афон бритву обычно брать не принято, если ты не белорус, конечно) навстречу. И говорят ему: «Нечего тебе идти в Дафну! Пошли с нами обратно!» И он идет! Мы ему говорим: пой с нами «Ой-ся ты , ой-ся!». И он поет! Добросовестно. Очень они хорошие люди, эти белорусы! Мы бы его , конечно, угостили, но у нас к тому моменту уже закончилось.
Потом мы заставили его с нами фотографироваться. Он это делал, как и пел, добросовестно, но на фото держался чуть в сторонке. На всякий, видимо, случай. Чтобы никто не подумал, что мы с ним знакомы.
А потом мы пришли в монастырь . И петь перестали. Белорусу сурово объяснили : «Здесь устав! Не вздумай песни петь и лезгинки отплясывать! Понял ?» Очень сурово объяснили. Он обещал вести себя прилично. Затем мы тихо и благообразно расползлись по кельям. А по лицу белоруса было видно, что он счастлив уже тому, что остался жив!
А утром хорошее качество вина еще раз подтвердилось, потому что встали мы с головами не болящими и вполне даже ясными. Вот только выяснилось, что текст «Казачьей лезгинки» напрочь не помним. Никто. Кроме хохла Димы. Я его, например, и сейчас не помню. В смысле не Диму, а текст . А вот, глядишь ты, в нужный момент выскочила из подсознания залихватская песня прошлых времен!
А утром нам было нужно в дорогу. И афонский друг, чтоб, как он сказал, «хмель из нас вышел», повел нас в Дафну другой тропой. Километров на десять. Да с подъемчиками! Впрочем, это уже другая история. Не про лезгинку. Хмель, кстати, вышел.
И в заключение не могу обойтись без эдакого «моралите». Для детей от 5 до 105 лет.
Не берите с нас пример! Если встретите на узкой горной тропе белоруса, не приставайте к нему! И, тем более, не заставляйте петь великолепную «Казачью лезгинку»! В крайнем случае «Катюшу» или «Калинку». Нехорошо это! Они же братья наши евразийские.
